Он вышивал на коже слово.
Похоже вроде бы на "боль",
А может быть это "корова"
Или какой-нибудь там "ноль"

Тот человек, который это делал
Не знал значения его,
Но много горя уж отведал
И долго плакал от того.

Хотел он счастья лишь, наивный.
Такого быстро не познать.
Коль хочешь — нужно быть активным,
Ну и всего себя отдать.

А вдруг, в конце ты не увидишь,
Ты не признаешь и умрёшь?
И сам себя возненавидишь
Да у кого-то украдёшь?

Хихикать будешь и смеяться,
Скакать по райским там садам,
В небесной глади упиваться,
Кричать: "Я никому его не дам"

На твой разгул весёлый, звонкий
Слетится ангельский народ
И заберут, как у ребёнка,
Украденный твой счастья эпизод.

А знал ли ты, что всё так будет?
А помнишь слово, что писал?
Он скоро всё это забудет.
Иди, глупышка, ты устал.

Не напрягайся сильно, милый,
Не вспомнишь вышитого вновь.
В крови затмение обилий
Простое слово есть "любовь"

Как мне простому стать таким, как ты?
Что нужно делать, чтоб достичь высот?
Я должен продавать ходить цветы?
Или оставить дом, детей и топать на завод?

Не свойственно такое мне, пойми.
Один удачи не найду.
С чужими я живу людьми,
А не в любимом мне семьи кругу.

И как оно, тебе не знать,
Ты может быть немного удивишься.
Мне сложно о таком в листе писать,
Своим величием ты только насладишься.

Ты гордый, своенравный и наивный.
Тебя я быстренько запомнил.
Порой бываешь даже импульсивный.
Об этом тебя упрекают скромно.

Ты есть такой, каким существовал и прежде.
Никто не смог тебя сломать.
Ты верен лишь своей надежде,
И за нее ты будешь убивать.

Так странно чувствовать себя ничем,
Во тьме хочу я раствориться.
С утра один вопрос задам: "Зачем?"
Такая глупость может каждому присниться.

Ты был убит во сне ни раз, я знаю,
Об этом наяву я ли́шь мечтаю.
Хочу закончиться все эти страданья,
И смело людям крикнуть "До свиданья!"

Но не поймут они меня, и это знаю,
Осудят, глупые людишки, странным называют.
Мне страшно быть собой, я в транс впадаю,
Последнего себя молитвой ночи убиваю.

Мне тяжело тебя понять,
Я через это не прошёл.
Но так же сложно боль унять;
Я будто старенький осёл.

Что видел многое, он знает,
Его ничем не подкупить.
И снова ноги он ломает,
Он просто хочет быть убит.

Его душа горит и тает,
Он снова прыгает в обрыв;
Он видел многое, он знает,
Летит, последний раз глаза закрыв.

Я сам в себе разочарован,
И это жизни мой удел.
Своими мыслями окован,
А я простой любви хотел.

Хотел чтоб кто-то меня о́бнял,
Сказал, как сильно я им мил.
Увы, таких не существует,
И я слезами всё залил.

"Ты сам себе творец судьбы,
Ты сам себе создатель мира.
И у тебя всё хорошо!" —
Мне с детства бабушка твердила.

Я был уверенным в себе.
Всё правда, этого не скрою.
Но вдруг поддался я во тьме
Своих ужасных мыслей рою.

Та ночь была, как судный день,
Приставившая мне ружье к виску.
И не верна была лишь моя тень,
Съедавшая мою посмертную тоску.

Я влюблена в тебя, как тысяча сорок в кольцо из изумруда,
Как сокол в зайца, что бежит под ним.
Моя любовь, как детская мечта у идиота,
Что ходит на завод ни дня не упустив.
Как ветер поздний да осенний,
Срывающий последние листы с худых осин.
Как беженцы, хотящие лишь мира, над домом и в могилах предков их.
Люблю тебя, как солнце первый листик,
Проросший после сказочной зимы.
Как музыкант от тигра лап погибший,
Хотящий с музой поделить цветы.
Как кошка любит каждого котёнка,
Как розы белой листик обожаю я.
Как старый дед влюблен в сгущёнку,
А я, естественно, в тебя

Зачем писать песни смысл которых не понял ни разу?
Бессмысленная трата времени без пользы для разума.
Хотел стать богатым и заработать на этом,
А в итоге сидишь у помойки, любуясь никчёмным портретом.
Люди мимо идущие жалеют тебя конечно,
Думают, что даже в твоём сердце живёт надежда
На светлое будущее с семьёй у камина,
На завтрак и ужин, делёный с любимой.
На то, что детишки, резвясь, улыбаясь,
Потом на могиле твоей будут вспоминать, чуть дольше оставаясь.
Прохожие знают: твой ум не пропит, сидишь старичком у помойки,
Нет хлопот больших и различных забот, что нервы треплют тихонько.
Но это не правда, всё разом обман в глаза уже старого деда.
Ты знаешь всю ложь, ты видел весь хлам,
Ты думаешь:"В этом весь я виноват?"
"А кто же ещё? Естественно ты!"- подскажет тебе кто-то свыше.
"Ты был так никчемен, ты был словно шут,
В смешном колпаке извиваясь.
Сидишь у помойки сейчас, даже тут,
Остаткам людей улыбаясь"
И слезы оставят тебя одного
В чернющих пространствах пустот.
Намочат твой лик, доведут до того,
Что сам ты в себе чуть сейчас не утоп.
И будет не сложно придумать конец:
Дед умер, прям у помойки, вдавив себе в грудь небольшой леденец.